Экс-председатель грузинской правящей партии «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили переведет полтора миллиарда долларов на благотворительность на фоне ухода с политики. Об этом грузинский миллиардер заявил в интервью главному редактору издания Entrepreneur Георгию Шарашидзе.
По его словам, для личных нужд у Бидзины Иванишвили и его семьи останутся только 200 миллионов долларов.
Кроме того, Иванишвили передаст благотворительному фонду все свои материальные активы, за исключением тех, которые обременены кредитными и другими обязательствами.
«Что ты отдал, то твое»
Мы записали интервью с Бидзиной Иванишвили 9 января, однако по просьбе респондента публикуем это интервью после объявления о его уходе из политики. Идея интервью пришла ко мне, когда в начале января, решая личные вопросы в Реестре предпринимателей, я случайно узнал, что Бидзина Иванишвили передал большую часть своего имущества благотворительной организации «Карту» (соответствующий список будет представлен ниже). Мы думаем, что интервью отвечает на все вопросы, которые могут возникнуть у читателя о жизненном мировоззрении Бидзины Иванишвили, его благотворительности, бизнесе, деньгах и имуществе …
Господин Бидзина, передача Вами средств беспрецедентного масштаба благотворительному фонду «Карту», прошедшая 30-31 декабря прошлого года, не сопровождалась соответствующими объяснениями. Вы можете уточнить, с чем мы имеем дело?
Если не ошибаюсь, именно в интервью вашему журналу я упомянул, что в итоге, я потрачу не менее 90% своего имущества на общественные и общегосударственные дела. Однако в тот момент — это заявление не получило должной огласки в СМИ и обществе. По сути, мы имеем дело с логическим продолжением процесса, решение о котором я принял полутора годами ранее, о чем я и сообщил в интервью с вами. Кстати, эту позицию я озвучивал еще в нескольких международных публикациях, но эти заявления не вызывали должного резонанса и, честно говоря, я не пытался особо заострять внимание на этой теме.
Не только тогда, но и сегодня, столь масштабный благотворительный акт, состоявшийся 30-31 декабря, остался за пределами внимания СМИ и общественности, поэтому по своей форме напоминает мне грандиозный новогодний подарок. Условно говоря, общая стоимость этих активов если не составляет миллиард долларов, то точно превышает миллиард лари. Как я уже сказал, я обнаружил эти транзакции совершенно случайно и после этого связался с Вами. Оппозиционные СМИ, критикующие власть, даже пытались в негативном контексте преподнести историю передачи Фонду одного из этих активов, но эту тему не подхватили СМИ. Я искренне удивлен, что ни государственные службы по связям с общественностью, ни нейтральные СМИ не попытались поднять этот вопрос. Как Вы это объясняете?
У меня возникает тот же вопрос и, как и у вас, у меня нет на него ответа. Такова реальность, и в отличие от вас, Георгий, я смотрю на нее спокойно. Что касается оппозиционных СМИ, как и вы, они конечно же нашли полный перечень активов, переданных в благотворительность 30-31 декабря. Они осознали масштаб и потенциал позитива, но распространили информацию о передаче только того актива, который, по их недальновидному мнению, оставлял небольшое пространство для грубой спекуляции и огласки в негативном контексте. На остальное они закрыли глаза. Разве могли они изменить своим принципам и сказать обо мне что-то хорошее? (улыбается) Впрочем, споткнувшись на теме ипподрома, они осознали, что тянуть за уши тему отмывания денег выше их сил, поэтому ажиотаж стих быстро, как вы и заметили.
Вы сказали, что окончательно уходите из политики и возвращаетесь к образу жизни, который вели до 2011 года, т.е. к периоду, когда Вы, мягко говоря, не любили публичность. Более того, до появления в грузинской политике, в публичном пространстве можно найти всего одно интервью, которое Вы дали «Ведомостям» в 2005 году. В интервью, один эпизод которого также был опубликован в грузинских СМИ, Вы говорите о том, что, по Вашему мнению, филантропы делятся на две категории — те, кто оглашают свою благотворительность ради получения материальных дивидендов, и те, кто молча творит добрые дела. Вы упоминаете цитату Руставели: «Что ты спрячешь, то пропало. Что ты отдал, то твое». Если я правильно понял, вы имеете ввиду, что в конечном счете благо достается и тому, кто совершает благотворительность, потому что это приносит большое духовную удовольствие. Насколько правильно я понял сказанное Вами? Сегодня, когда прошло более 15 лет после этого интервью, и у вас накопился большой опыт благотворительности, Вы все еще так думаете?
Кстати, «Ведомости» без моего согласия убрали эти акценты из интервью и не опубликовали их, поэтому в тот же период мы попросили «Квирис Палитра» восполнить дефицит и, похоже, вы имеете в виду эту публикацию.
Конечно, я думаю то же самое, прошедшие годы и опыт только укрепили во мне эту веру. Я глубоко убежден, что никакое материальное благо не может сравниться с духовным удовольствием, которое дает человеку возможность помочь нуждающимся, своему народу, своей стране. Здесь дело не только в материальных ресурсах, масштаб бескорыстной доброты не определяет духовное удовлетворение. В силу сложившихся обстоятельств, мне была дана возможность в течение долгого времени помогать широкому кругу людей и стране в целом. Я не думаю, что моральное удовольствие, которое этот процесс доставил мне и моей жене, отличается или превосходит по качеству ощущение человека, который потратил свое время, не поленился и помог перейти дорогу пожилому человеку с тросточкой, и куда-то опоздал из-за этого. Так устроен человек — любой искренний шаг, поддержка и облегчение жизни других людей, заряжает его величайшей позитивной энергией, ведь желание творить добро — естественная потребность каждого здорового человека.
Однако, как я заметил, Вашу многолетнюю благотворительность сопровождает одна особенность, если угодно — почерк. Вы никогда не скрывали этого, а сегодня подтвердили, что, в целом, конечным бенефициаром любой благотворительности является тот, кто ее совершил. Вы никогда не пытались финансировать проекты, которые, грубо говоря, исполняют функцию декоративной благотворительности. В основном, Вы заботились о поддержке культурного и материального наследия, созданного поколениями предков, находящегося под угрозой исчезновения. Будь то монастыри, церкви или центры просвещения и культуры. Этот подход содержит в себе компонент скромности и своего рода анонимности, когда вывеской остается уже существующий бренд, а не имя человека, который позаботился о его поддержке. Я имею в виду оперу, театры, университеты. Такой подход не назовешь «выгодным», если этот термин вообще пригож в сфере благотворительности, потому что какой-то «прагматик» может посчитать, что потраченный таким образом ресурс то же самое, что носить воду в решете. Вы за свой счет проложили сотни километров дорог, которые подвержены естественному износу, нуждаются в периодическом обновлении и поэтому не оставляют «неизгладимого следа». Наверное, поэтому Вам пришлось по несколько раз строить некоторые участки. То же самое можно сказать и об устройстве канализационных сетей, инфраструктуры для утилизации мусора, и крытых домах для 11 тысяч семей в Сачхерском районе … Готовясь к интервью, в телевизионных архивах я наткнулся на несколько интересных и неизвестных мне историй, когда еще в далеких 90-х, на заре Вашей предпринимательской деятельности, Вы спасли от разрушения бывший военный санаторий Цкалтубо, где должны были жить ветераны абхазской войны, а у государства не было средств на его содержание и уход. Вы также отправили в Грузию 400 полностью укомплектованных тракторов, на покупку которых Вам пришлось занять половину суммы …
Честно говоря, единственное, о чем я заботился с самого начала, что впоследствии стало невозможным из-за моего участия в политике, это максимально избегать афиширования благотворительности. Что касается других приоритетов, все произошло само по себе из-за моего характера — я применял ресурс в тех случаях, когда думал, что в противном случае неотложная работа не будет выполнена, либо из-за задержек разрушится уже сделанная часть. Мы начали проект Кутаисского международного университета после того, как позаботились о реконструкции существующих центров образования. Вы назвали этот подход почерком, что ж, пусть так и будет, я ничего не имею против.
Совместное исследование «Глобал Ситизена» и «Форбса» о крупнейших филантропах мира было опубликовано во время Всемирного экономического форума в Давосе в начале 2020 года. Возглавляют список Уоррен Баффет и Билл Гейтс с супругой. Средства, пожертвованные Баффетом на благотворительность за последние 5 лет, составляют 16% его имущества, а на пару Гейтсов приходится 9%. В список также вошли соучредитель «Фейсбука» Марк Цукерберг и его жена, которые пожертвовали 1,2% имущества. После ознакомления с этой информацией, немножко сбивает с толку заявление о том, что Вы и Ваша супруга пожертвуете на благотворительность не менее 90% имущества на благотворительность и общественную деятельность. Мировая практика не знает таких масштабов. Не могли бы Вы внести больше ясности и рассказать о беспрецедентном решении использовать ваше личное имущество в благотворительных целях?
Вероятно, это удивительно и вызывает замешательство у тех, кто по разным причинам, упорно не хочет верить даже в то, что видит своими глазами и, при желании, легко может проверить. Кроме того, я никогда не сравнивал себя с другими, чтобы равняться на какую-то «среднестатистическую» благотворительность. Такую подробную информацию о других я слышу впервые от вас. У каждого свой путь и, как любим говорить грузины, дай Бог здоровья каждому. Я прошел всю жизнь, руководствуясь своими ценностями, принципами и совестью. Так было и в бизнесе, в политике, и в деле, о котором мы сейчас говорим. Я сделал свой выбор очень давно и остаюсь ему верен. Я верил и верю, что нет большего счастья, чем помогать обществу и общественному делу, материальным или нематериальным капиталом, будь то финансовый ресурс, доверие или доброжелательность. Поэтому я могу повторить то, что я сказал вам в первом интервью, без какой-либо скромности и лукавства — самое ценное, что я сделал с точки зрения благотворительности, я думаю, это мое участие в политике, потому что это решение, в условиях прежней власти, было угрозой не имуществу, а жизни членов моей семьи. Оценивая итоги, поскольку мое участие в политике способствовало свержению мирным путем режима, основанного на угнетении народа, и заложило прочную основу для необратимого, мирного и демократического развития страны, мой приход в политику, вероятно, является самым значительным из того, что я делал в жизни.
Досрочный и добровольный уход из власти — это, на мой взгляд, беспрецедентное решение в современной мировой политике. Во всяком случае, подобного прецедента лично мне найти не удалось. В то время как традиция демократической передачи власти на основе результатов выборов стала банальной рутиной в цивилизованном мире, поражение на выборах само по себе означает, что побежденное правительство хотело победить и, следовательно, править дальше, но отказалось от власти лишь потому, что народ решил иначе и не продлил их мандат. Ваш случай, на мой взгляд, уникален еще и тем, что Вы второй раз добровольно отказываетесь от власти тогда, когда находитесь на пике демократической, т.е. народной легитимности.
Мое участие в политике имело определенные цели и задачи, о которых я уже подробно говорил в своем заявлении и после выполнения которых я принял решение навсегда уйти из политики. Я никогда не считал себя, так сказать, типичным политиком в классическом понимании. Все, что сопровождает политику, особенно успешную — власть, привилегии, публичность и так далее, в силу моего характера только создавало дискомфорт и, честно говоря, я не мог дождаться, когда этот этап закончится в моей жизни и жизни моей семьи.
В то же время хочу подчеркнуть, что я ни в коем случае не принижаю профессию политика. Считаю это одним из самых серьезных, ответственных и почетных сфер деятельности. На протяжении последних лет у меня были отношения со многими политиками, как в нашей команде, так и за рубежом, и я очень положительно отношусь к их подавляющему большинству. Любая профессия, в том числе политика, имеет свою, если можно так сказать, естественную диалектику и сопровождается мотивационной составляющей, возможностью самореализации, здоровым стремлением вести страну в правильном направлении, перспективой карьерного роста, и наконец нормальной оплатой. Это совершенно нормальная мотивационная составляющая любой профессии, и политика не может и не должна быть исключением. В противном случае политик не сможет добиться успеха и не будет полезен ни себе, ни стране. Просто у меня была другая ситуация и другая исходная позиция, другая мотивация при вступлении в политику, и все вышеперечисленное, естественно, не входило в мои интересы. Я чувствовал себя обязанным исполнить долг перед страной и народом, что было бы невозможно без моего прямого участия в политике. Поэтому я заранее сказал, что это временное событие и я не собираюсь надолго задерживаться в политике. Как только я посчитал миссию выполненной, я окончательно отстранился от политики, несмотря на то что однажды мне прошлось вернуться, это также было продиктовано высоким чувством ответственности. Я не мог позволить себе оставить незавершенным дело и спокойно продолжить свою личную жизнь. Все это я подробно объяснил в недавно опубликованном письме и, чтобы не утомлять ваших читателей, сегодня ограничусь этим.
Тогда давайте вернемся к основному вопросу нашего интервью — благотворительности и ее масштабов. Наверное, знаете, что существует такая полушутливая поговорка, что люди больше всего любят считать чужие, не свои, деньги. Общеизвестен факт, что в течение многих лет, фонд «Карту» — единственным донором которого являетесь Вы и Ваша семья, на благотворительные проекты потратил свыше трех миллиардов долларов, что подтверждается годовыми отчетами аудиторной компании «Delloit&Touche», одной из «великой четверки» по признанию Всемирного Банка. Несколько дней назад Фонд обнародовал длинный список активов, которые, по Вашему решению, из частного владения в качестве благотворительного пожертвования были переданы в распоряжение фонда. Разумеется, все эти материальные активы, согласно действующему законодательству, должны быть использованы в соответствии уставным целям Фонда и потрачены на будущие благотворительные проекты. По этому поводу у меня возникли два, тесно переплетенных друг с другом вопроса: можно ли сказать, что Вы передали все активы благотворительному Фонду, которыми владели посредством разных юридических лиц, и если это так — какого количества финансовый ресурс остался у Вас и у Вашей семьи?
Я понимаю интерес общества к обоим вопросам и ценю ваш тактичный юмор. Что касается активов, я и моя супруга приняли решение, что все материальные ресурсы без исключения, которые не были загружены кредитными или другого рода обязательствами — иначе бы распоряжение ими оказались Фонду не под силу — немедленно передать благотворительной институции, только при одном условии — не менять профиль ни одному из активов ни в случае распоряжения, ни в случае продажи. И этому есть своя причина — большая часть этих активов не представляет собой ординарные бизнес-проекты, они ориентированы на развитие той или иной отрасли, иногда во всем региональном масштабе, которые должны повлечь за собой положительные сопутствующие процессы в разных сегментах экономики, в том числе — и туризма.
Капитализация Вашего имущества бизнес-медиа, например «Форбсом» или «Блумбергом», оценивалась приблизительно в 5.5 миллиардов долларов.
Эти показатели, мягко говоря, довольно устаревшие, десяти или пятнадцатилетней давности. К примеру, я не сотрудничаю с «Форбсом» уже больше десяти лет. В начале, с моего согласия, они изучали происхождение капитала и у меня не было претензий к обнародованным ими числам, но в последние годы я даже не знаю, что и как они считают, так как я с ними не делюсь информацией. Что касается «Блумберга», я никогда с ними не сотрудничал, хотя они публикуют какие-то данные о моем капитале. Активную деловую деятельность я закончил задолго до входа в политику, когда я дал первое и последнее интервью «Ведомостям». Вам, как представителю деловой прессы, хорошо известно, что просто невозможно получить прибыль ни в малом, ни в большом бизнесе, если не быть ежедневно и полноценно вовлеченным в их администрирование. Некоторые — и довольно-таки многие — считают, что большой бизнес нуждается в других подходах, а малый — в иных. На самом же деле разницы в подходах фактически не существует. Если бизнесмен не вовлечен в оценке рисков, в принятии инвестиционных решений, не следит за спецификой рынка, за его тенденциями, не принимает быстрых и эффективных решений, — с такого факультативно управляемого бизнеса получит лишь одну убыль. Это — аксиома, и каждый бизнесмен согласится со мной. А что в частых случаях бывает с доверенным другим капиталом, об этом свидетельствует моя скандальная история с крупнейшим швейцарским банком, который славился незапятнанной репутацией. Лишь очень удачливые и везучие избегают убыли. Следовательно, мой капитал за все эти годы не мог увеличиться даже теоретически.
Что касается затрат, калькуляция и здесь очень проста: три миллиарда долларов, как вы уже отметили, по публично подтвержденной информации, фонд «Карту» потратил на разные благотворительные проекты. Но нашей семье выпала еще одна очень почетная миссия, о которой мы никогда не говорили во всеуслышание, и, если бы не ваш вопрос, никогда бы об этом не сказали. Почти уже 30 лет наша семья индивидуально помогает довольно многочисленному кругу близких нам людей. Всем известно, что в условиях безработицы, отсутствия налаженной социальной и здравоохранительной инфраструктуры, особенно в прошлые годы, с какими непреодолимыми проблемами сталкивались эти люди — начиная проблемами со здоровьем, заканчивая жилищными или элементарными бытовыми условиями. Конечно, мы могли осуществить эту благотворительность и посредством Фонда, законодательство давало нам на это право, но у меня была принципиальная позиция, что эти затраты не должны были коснуться Фонда. Я не хотел, чтобы в процесс расходования денег, аккумулированных для общественно значимых целей, вторгся бы субъективный фактор, даже со стороны учредителя фонда и его единственного донора. У фонда строго расписанные уставные критерии, которые скрупулезно соблюдаются. У него безупречная репутация, которая ни в коем случае не должна была быть запятнана — без исключений. Вот эту придаточную планку мы сами себе установили, затраты не коснулись фонда и все эти годы занимались благотворительностью так сказать по отдельной линии. Если к этим солидным расходам добавить финансовые расходы на политику, а также — на проекты, осуществленные с целью долгосрочного развития различных отраслей экономики страны, которые вы называете «социальным предпринимательством» и которые уже перешли в распоряжение фонда, эти затраты суммарно составляют приблизительно миллиард долларов. Я не буду дискутировать о том, считается ли этот последний случай классической благотворительностью — скорее всего, нет, чем да, несмотря на то, что объем капитала, затраченного на развитие туристической инфраструктуры, в некоторых случаях вдвое или втрое превосходит сегодняшнюю рыночную стоимость активов, созданных благодаря этому капиталу.
Вы имеете в виду гостиницу «Параграф»? Мы об этом говорили и во бремя первого интервью…
Не только, но «Параграф» хороший и наглядный пример. На создание, строительство, развитие и благоустройство было потрачено больше 127 миллионов долларов, а сегодня рыночная цена колеблется в пределах 50-60 миллионов. Именно поэтому «Карту» возьмет гостиницу на баланс не по инвестиционной, а по рыночной стоимости, несмотря на то что, как я уже сказал, вложенная инвестиция минимум дважды превосходит цену реализации. Приблизительно такая же диспропорция выявляется в проекте «Панорама». И здесь инвестиция вдвое больше рыночной цены. Что касается дендрологического парка в Шекветили, в который были вложены десятки миллионов долларов и за строительство которого мне приклеили ярлык почти «врага человечества», изначально же не рассматривался как коммерческий проект.
Следовательно, в Вашем распоряжении остается капитал в полтора миллиарда долларов?
Считая грубо, это так. Часть этого капитала 30-31 декабря была уже передана благотворительному фонду и отражена в том списке, который вы нашли и собираетесь опубликовать вместе с этим интервью. Что касается других бизнес-проектов Фонда соинвестирования и вложенной в них остальной части капитала, когда мы их высвободим – чисто с технической точки зрения — от кредитных или другого вида обязательств свойственных бизнес отношениям, также передадим их Фонду — в виде недвижимости или денежных ресурсов, полученных в результате их реализации. Такая же участь ожидает коллекцию живописных полотен, которая представляет собой часть этого капитала. Часть коллекции уже была продана и деньги были перечислены на счет Фонда. Когда продадим оставшиеся картины, эти средства тоже будут переданы Благотворительному Фонду. Не исключено, что мы не будем дожидаться их реализации и возможно, оставшуюся коллекцию в виде произведений искусств передадим Фонду.
В 2012 году в одном из интервью Вы заявили: «Деньгам я никогда не придавал значения. Я не думаю, что человеку нужны миллиарды. Избыточные деньги — то же самое, что и избыточный вес». Многим трудно поверить этим словам, и их нельзя за это осуждать, потому что большинство людей не понимает, что означают «избыточные деньги», так как обычно люди считают, что избыточных денег не бывает. И все-таки, сегодня, когда Вы последовательно освобождаетесь от «избыточных денег», или как Вы сказали, от «избыточного веса», давайте, вернемся к главной интриге прежнего вопроса, но уже в иных терминах — сколько весит сегодня Бидзина Иванишвили, какой финансовый ресурс оставляет он себе и своей семья для личного пользования из этих полтора миллиардов?
Эти полтора миллиарда полностью будут использованы с целью благотворительности. Именно этот процесс начался в конце прошлого года, 30-31 декабря, когда упомянутые вами активы перешли в распоряжение Фонда, и он продолжится неукоснительно и последовательно. В распоряжении семьи — в моем и моей супруги остается 200 миллионов долларов, которые оставались в виде свободных средств. Моим детям оставляю столько, сколько нужно для того, чтобы они не потеряли мотивацию для создания чего-то нового и развития, чтобы сумели полностью реализовать самих себя. Жизнь с надеждой на дивиденды могла бы стать для них помехой на этом пути.
А как Ваши дети встретили это Ваше решение?
Они полностью разделяют моё отношение, и это решение было принято с их согласия. Я рад, что мои дети амбициозные, творческие люди и я уверен, что они могут достичь успехов независимо от меня. Главное, что я им дал, хорошее образование и — что не менее важно — полную свободу выбора. Мы, родители, хотели, чтобы они сами выбрали сферу будущей деятельности, так как кроме успеха очень важно от души любить то дело, которое делаешь и которому служишь. Они полностью разделяют моё отношение к избыточным деньгам и думают аналогично. Между прочим, пассаж сравнения «избыточных денег» с «избыточным весом» были изъяты из упомянутого Вами интервью как «Ведомостям», так и «Форбсом», которому я дал короткое интервью в 2005 году.
Исходя из большого объема и разнообразия переданных Фонду активов, их администрирование не будет простым делом для Фонда. Не думаете ли, что Вам понадобится усиление менеджмента подходящими квалифицированными кадрами?
Посмотрим. Слово — за будущим. Что касается администрирования активов в фондовых условиях, решать самому Фонду — возможно, часть будет продана в ближайшем будущем, а часть останется в эксплуатации, но я думаю, будет лучше, если активы скоро перейдут из Фонда в бизнес. Разумеется, это не означает преждевременного отказа от какого-либо актива и его продажу за низкую цену — если предложенная бизнесом цена будет значительно низкой по сравнению с рыночной, наверное, будет выгоднее продать активы через несколько лет, так как по следам политической стабильности и экономического роста страны их цена тоже возрастет, что в конечном счете положительно отразится на качество и масштабы запланированных и текущих благотворительных проектов.
Тут же, опережая предполагаемые спекуляции, я спрошу вас, не было бы лучше вместо передачи собственности сейчас, внести такую же сумму средств непосредственно в Фонд в прежнее время, и он же запустил бы эти проекты?
На этот вопрос у меня есть четкий ответ — этим решением я предотвратил удар по Фонду, так как не хотел, чтобы кто-либо бросал тень на его идею, и я вполне осознанно предпочел принять этот удар на себя. Вы помните, какой поток критики и злословия лился в мой адрес по поводу туристических проектов, осуществляемых как на Черноморском побережье, так и в Тбилиси? В моем случае, оппонентам удалось выдавать созидание – за разрушение, а благотворительность – за желание прибрать все к рукам. Поэтому я решил, пусть уж лучше я буду их мишенью, а не Фонд. И теперь, когда я окончательно ухожу из политики, я еще смелее принимаю это решение и спокоен.
Господин Бидзина, не могу не задать Вам этот вопрос: факт, что с учетом масштабов благотворительности Ваш капитал на протяжении лет постепенно уменьшался, однако зарубежные СМИ упрямо продолжали оценивать Ваше имущество в размере 5-6 миллиардов долларов (иногда больше, иногда меньше). По всей видимости, они складывали в общую сумму первоначальную стоимость ценных бумаг согласно их биржевой котировке. Несмотря на то, что Вы прекратили сотрудничество с этими изданиями и не подтверждали достоверность опубликованных ими данных, в поле Вашего зрения ведь все равно попадали эти числа? Почему у Вас не возникало желания указать им на то, что Вы «обеднели» и больше не «весите» столько, сколько они приписывали Вам по инерции?
По той простой причине, Георгий, что я не считаю себя «обедневшим». Будучи частной собственностью одного грузина, мой капитал служит всем грузинам, всей Грузии, а моя семья и я, мы ведь являемся совладельцами всего ценного, что Фонду удалось спасти или создать? Конечно же являемся. Тогда как я могу считать себя «обедневшим»? Никогда еще не было настолько «моим», то «мое» что я отдал, так как его уже никто не растратит, ее потратит впустую (и я, в том числе). Следовательно, в конечном итоге только то и является твоим, что отдано, и в этом вся мудрость, и величие Руставели. Во всяком случае, я, как один рядовой грузин, моя жена и мои дети, мы это понимаем так.
Не создает ли Вам некоторую неловкость тот факт, что своей пассивной позицией Вы непреднамеренно способствовали тому, что эти авторитетные издания на протяжении многих лет публиковали неточную информацию?
Вполне возможно, в определенной степени это действительно может быть неловким моментом, но я никогда не придавал этому большого значения. Считаю, что самая оправданная инвестиция — это вложение в помощь стране и народу, это вклад в будущее. Однако я также принимаю во внимание, что «Форбс» и «Блумберг», наверное, иначе смотрят на эти вопросы.
Вы неоднократно говорили, что Вашей целью никогда не было ведение бизнеса в Грузии. Это касается не только тех бизнес-проектов, которые изначально имели социальное значение, нежели являлись инвестицией, рассчитанной на быструю окупаемость, имею в виду масштабные проекты туристической инфраструктуры в Шекветили, Абастумани или Ганмухури, но и даже «Банк Карту», который теперь уже становится собственностью благотворительного фонда …
Да, это действительно так. На примере банка могу сказать вам, что «Банк Карту» никогда и не пытался предпринять агрессивные действия и кампанию на грузинском рынке, никогда не ставил перед собой цели монополизации рынка, никогда не обслуживал государственные счета и всегда служил улучшению грузинской банковской системы. Достаточно привести в качестве примера случай с банком «Абсолют», когда, погасив его обязательства в 2001 году, мы фактически спасли тогдашнюю банковскую систему.
Как акционер, я никогда не получал дивидендов от «Банка Карту». Между тем, банк на протяжении этих лет направил 55 миллионов долларов своей прибыли на благотворительность.
Что касается «Элита Бурджи», то в течение многих лет эта компания была убыточной, и мне постоянно приходилось ее субсидировать, так как из-за нехватки времени я не мог лично управлять менеджментом компании. Сама же компания из-за масштабных вложений в строительные технологии не могла получить прибыль в короткие сроки. Но, как я уже сказал, внедрение современных технологий в стране и оздоровление бизнес среды в целом для меня было важнее, чем ведение бизнеса в Грузии.
Такой политики я придерживаюсь и по сей день, и именно поэтому в последние несколько лет по инициативе моей супруги мы начали масштабные инвестиции в туристическую инфраструктуру. Может быть сегодня и в ближайшем будущем потребность в гостиничной инфраструктуре такого уровня и отсутствует, однако она будет очень полезна для страны в ближайшие годы, когда у нас на протяжении всех четырех сезонов будет много туристов с высокой платежеспособностью, и Грузия сможет самостоятельно принимать мероприятия международного масштаба.
Понимаю, что в условиях масштабных инвестиций и дефицита рынка такие проекты не могут приносить коммерчески пропорциональный доход, но я также понимаю и то, что это нужно Тбилиси, это нужно стране, и поэтому для меня это больше, чем стандартный коммерческий проект. То же самое касается и «Банка Карту», и «Элита Бурджи» и других бизнес проектов.
Получается, что несмотря на многолетний опыт управления бизнесом, Вам не удалось создать прибыльные бизнес-компании в Грузии. Ведь прибыльность один из важнейших критериев успеха в бизнесе?
Хочу сказать, что да, я согласен с Вами и признаю, что критерием прибыльности я не доволен. Конечно, было бы лучше, если бы показатели прибыли бизнеса были выше. В случае с банком было бы неплохо привлечь побольше инвестиций, но, к сожалению, мы не смогли этого сделать, что, конечно же, не является поводом для удовлетворения. По всей видимости, я не смог уделять этому должного внимания, особенно после прихода в политику.
Хотя, наряду с недостатком внимания, малая эффективность моих бизнес-компаний была обусловлена и тем, что своими избыточными финансовыми ресурсами я никогда не пытался создать какие-либо препятствия для грузинского бизнеса, наоборот — я всегда хотел помочь рынку и способствовать максимальному оздоровлению экономической среды. Поэтому я никогда не рассчитывал исключительно на прибыльность бизнеса … У меня было искреннее желание помочь стране, и соответственно, я выбирал бизнес-деятельность не с точки зрения прибыльности, а учитывая то, что нужно было стране.
Именно поэтому наш журнал оценил масштабные проекты, осуществляемые Фондом развития туризма в Шекветили, Абастумани и центре Тбилиси, как лучшие примеры «социального предпринимательства», а Вас лично назвал социальным предпринимателем …
Этот термин, как я и говорил выше, вероятно, наиболее подходит тем проектам, цель которых с самого начала заключалась не в ведении бизнеса и получении быстрой прибыли, а в том, чтобы сделать что-то новое в стране, помочь стране и дать толчок другим. Ведь в этом и заключается основная цель социального предпринимательства. Именно так я относился и буду относится к этому вопросу, и я не жалею об этом, потому что, например, в Шекветили сегодня я уже вижу несколько небольших и средних отелей, которые появились там после того как вокруг гостиничного комплекса «Параграф» была обустроена туристическая инфраструктура высокого уровня. В такие моменты, как бизнесмен, который не получил пропорциональной прибыли от инвестиций и не смог создать прибыльный бизнес, естественно, я не могу быть довольным, потому что бизнес должен пройти через коммерциализацию и получать прибыль, но как сын своей страны я конечно же доволен тем, что Гурийский регион на черноморском побережье, а также Тбилиси и Абастумани, а в перспективе и Цхалтубо получили новую возможность для развития.
И в конце, несмотря на то, что у нас аполитичное интервью и наш журнал интересуется исключительно экономикой и бизнесом, я все же не могу обойти стороной Ваш политический опыт, особенно в области политического менеджмента, потому что нас интересует, есть ли разница между управлением в бизнесе и политике, и нас также интересует, насколько Вам удалось достичь поставленных целей на политическом фронте? Вы сами говорите, что, ведя бизнес в Грузии, уделяете меньше внимания его главному показателю — прибыльности. Так ли это и в политике?
Да, я уже говорил вам, что внимание и концентрация — необходимые условия успеха в бизнесе. У меня было аналогичное отношение и к политике. Однако, если я и не уделял должного внимания бизнесу, на политике я был полностью сосредоточен и сфокусирован, и результат не заставил себя долго ждать – абсолютно по всем направлениям у нас есть положительные и практически необратимые результаты, что и послужило одной из основных предпосылок моего решения окончательно уйти из политики.
Получается, что там, где Ваши личные усилия максимально прилагаются, когда Вы полностью себя посвящаете и сконцентрированы, именно тогда и добиваетесь максимального результата? Так было в бизнесе до прихода в политику, и так было и в политике, но это отвлекало Вас от бизнес-деятельности и, как Вы и сами упомянули, поэтому Вы не смогли увеличить инвестиционный портфель того же «Банка Карту» и превратить «Элита Бурджи» в прибыльную коммерческую организацию? В бизнесе это называется Opportunity Cost, т.е. альтернативная стоимость, когда при выборе одной альтернативы другая альтернатива терпит убытки. Однако в христианском учении Нового Завета главное не результат, а намерение и искреннее желание …
Да, это действительно так. Возможно, решение, принятое в пользу политики, на самом деле повредило моему бизнесу, и, как вы и сами упомянули интересный термин, мне пришлось заплатить высокую цену возможности, но мною всегда двигало желание служить одинаково на обоих фронтах, в равной степени реализовывать свои возможности …
В политике, как и в бизнесе, мировоззренческое отношение было самым главным — делать то, что было бы невозможно сделать без меня, и оставаться там столько, сколько это необходимо.
Правда два года назад мне пришлось вернуться в политику, когда единство команды и идея оказались под угрозой, но сегодня, когда мое решение уйти из политики окончательно и не подлежит пересмотру, я намного спокойнее, потому что команда, которую я оставляю, готова взять ответственность не только на себя, но и при необходимости заставить других поступить также.
Заключение: Как я уже говорил в начале публикации, разговор с Бидзиной Иванишвили состоялся 9 января. Я пошел к нему на интервью, чтобы поговорить о вопросах «обычной благотворительности», но после обстоятельной беседы и тем более после ознакомления с его обширным письмом, меня не покидает ощущение, что в портрете Бидзины Иванишвили как масштабного грузинского мецената отсутствует очень важная черта: если суть благотворительности заключается в том, чтобы добровольно и бескорыстно отдавать по личной инициативе и личным усилиям законным путем добытые блага на пользу общества, то мы имеем дело с человеком, который не только бескорыстно отдал 95% своего материального капитала на общее дело, но и использовал свой символический капитал в виде доверия народа сначала на освобождение страны от диктатуры, а затем на предотвращение возможного рецидива. И сегодня он, по-прежнему добровольно и бескорыстно отказывается от основанной на доверии и создаваемой демократическими процедурами власти, опять-таки во благо общества, что, по моему глубокому убеждению, следует рассматривать как поистине беспрецедентный случай политической благотворительности. И подтверждением тому является каждый его шаг в грузинской политике с октября 2011 года. Он пришел в политику не в поисках власти, а для того, чтобы вернуть народу насильственно захваченную власть. Он пришел в политику, рискуя собственной жизнью и жизнью членов своей семьи, чтобы отдать дань своей стране, и принципиально отказался от любых льгот и привилегий власти, кроме одной — бескорыстно служить народу. И на этот фронт он пришел в благотворительных целях, и сегодня он, исполнив свой долг, победоносно возвращается домой.
